Как подросток может улучшить отношения в семье

Когда ребёнок становится подростком, это настоящий семейный кризис. Подросток — уже не ребёнок, но ещё и не взрослый человек. Ему необходимы установленные родителями границы — чёткое обозначение того, что можно, а что нельзя. А родителям порой сложно найти баланс между контролем и вниманием к подростку, принять его самостоятельность, отдельность.

Несмотря на то, что подросток отчаянно нуждается в родительской любви и поддержке, его поведение может быть провокативным, вызывающим родительский гнев. Если в семье существуют проблемы, подросток демонстрирует их, проявляя нарушение иерархии и путаницу ролей.

Поведение ребёнка «автоматически» меняется, когда к психологу обращаются родители, или хотя бы один из родителей, даже без ребёнка. Это связано с тем, что поведение ребёнка формируется родителями, зависит от родительских действий и установок. Но часто родители не хотят быть клиентами психолога. На это есть множество причин. Желание быть «хорошими родителями» они удовлетворяют тем, что находят время и средства, для того, чтобы «доставлять» ребёнка к психологу. И это уже немало.

Пример из практики. Разрешение на публикацию от клиентов получено.

Мама привела на консультацию пятнадцатилетнюю девочку, жалуясь на её грубость: «Дочь нас не любит и не уважает, грубит, хамит».

Под местоимением «нас» подразумеваются родители. Это пример слияния. В данном случае, мама воспринимает себя и мужа как единое целое, «плохое» поведение дочери позволяет ей объединиться с мужем, создать родительскую коалицию, направленную на борьбу с «дочерним хамством».

При этом сама мама категорически отказалась от участия в терапии. Раньше я настаивала на присутствии родителя. И порой терапия заканчивалась, так и не начавшись. Сейчас я соглашаюсь работать с детьми без участия родителей, потому что вижу результаты и такой работы.

На нашей первой встрече (терапия длилась полгода) Люся, назовём девочку так, села на диван, подвернув ноги под себя. Она вела себя уверенно, смотрела мне прямо в глаза и разговаривала «на равных».

— Я сказала родителям, что они меня не любят, у них только деньги на уме. Мама просто захлебнулась от злости, сообщив, что они с отцом много денег тратят на меня: гитара, английский, психолог, лучшие наряды из дорогих магазинов, а я — неблагодарная свинья.

Мы обсудили с Люсей существующие языки любви — способы, которыми любовь может проявляться. Это: подарки, совместно проведённое время, забота и помощь, прикосновения и слова.

И Люся согласилась с тем, что деньги, которыми родители оплачивают её желания, это — проявления любви. Отказываться от материальной поддержки и снижать уровень своей жизни девочка не готова.

В семье существует и такой язык любви, как совместное время. Папа, мама и Люся — все вместе ходят в кино и театры, на концерты, в магазины. Вместе с мамой Люся готовит что-то вкусненькое и обсуждает, какие события произошли сегодня в школе. Бывает, что и на каток ходят всей семьей.

Такой язык любви, как прикосновения, в семье не принято проявлять, но Люся убеждает меня, а в большей степени себя, что её это устраивает. Когда девочка была маленькой, она очень хотела, чтобы родители гладили, обнимали её, сейчас она ощущает себя взрослой, а не маленьким ребёнком. «Гладят только малышей», — рационализирует она.

Люсе очень хочется, чтобы в семье появился такой язык любви, как слова. Слова одобрения и восхищения, как было бы приятно их услышать, но от родителей звучат лишь претензии и критика. При этом, «любимая» фраза мамы, адресованная дочери: «Ты нас не любишь».

В процессе работы Люся поняла, что доказательством любви для мамы, как и для неё самой, являются слова. Мама очень хочет, чтобы дочь говорила ей о любви и своей благодарности за всё, что мама для Люси делает.

— Я люблю маму, но не могу ей об этом сказать, как будто рот склеивается, — признаётся Люся.

— Что произойдёт, если ты честно скажешь маме: «Мне трудно произнести тебе слова любви, но я тебя люблю»? (Люся примеряет эти слова на себя, репетирует и соглашается.)

— Я могу так сказать, и мама обрадуется.

Основной язык любви в семье — подарки. Как же девочка реагирует на получение подарков? Я предложила Люсе представить, что она получает подарок, и посмотреть в этот момент на себя со стороны — «мамиными глазами».

— На месте мамы я вижу, что дочь молчит и поджимает губы. Но мама точно так же реагирует на подарки отца. А он злится. Я просто её копирую.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Но ты и мама — вы разные люди. Ты можешь вести себя по-другому. Мамина модель поведения приводит к тому, что её близкий человек — муж злится, когда не получает благодарности, которую было бы естественно проявить в ответ на подарок. Ты поступаешь так же.

Когда девочка поняла, что при получении подарков она копирует маму, ей захотелось изменить это, научиться говорить: «Спасибо». И Люся научилась благодарить. Новый навык облегчает её отношения с родителями, а также с окружающими, в первую очередь, с учителями и одноклассниками.

В процессе терапии стало очевидным, что в семье Люси проявляется парентификация, когда ребёнок ощущает себя выше родителя из-за путаницы ролей. Это противоречит основному закону семейной системы — закону иерархии. Согласно этому закону «большим» — главным является родитель, а «маленьким» — ребёнок. Энергия жизни течёт от «большого» к «маленькому», от родителей к детям. «Большой» даёт «маленькому» жизнь, заботится о нём, защищает. А «маленький» принимает это.

Формирование парентификации идёт от родителя, который не чувствует себя взрослым и сильным. Вырастая физически, он всё ещё продолжает психологически оставаться ребёнком. Не получив достаточно любви от своих родителей, он явно или неявно ожидает поддержки от своего ребёнка, наделяя его функцией родителя. Так, мама Люси «путает её с бабушкой», требует от дочери постоянных подтверждений любви, обижается, если этого не происходит.

Девочка с удивлением открывает для себя тот факт, что мама «большая», так как дала ей жизнь, а она, «маленькая», потому что не смогла бы появиться без мамы. К тому же, жизнь Люси до сих пор зависит от мамы.

Люся мечется между двумя потребностями — быть для мамы хорошей «мамой», так как «бабушка не справилась с этой ролью», и иметь свои интересы и ценности. Этот внутренний конфликт вызывает злость, которая проявляется в том, что Люся повышает на маму голос: «аж в ушах звенит», может захлопнуть дверь «перед носом мамы», так она отстаивает собственные границы. Поняв, что у мамы уже есть мама — это бабушка, и другой никогда не будет, Люся отказывается от желания опекать маму. Она разрешает себе жить своей жизнью, имея свои желания. Постепенно девочка учится спокойно и доброжелательно говорить родителем «нет», аргументируя свой отказ.

В семье Люси присутствует и триангуляция, когда посредством третьего, в данном случае, дочери, регулируются отношения между родителями. Например, Люся выполняет роль «третейского судьи» в родительских конфликтах. Открытием для девочки стало понимание того, что двое людей сближаются, когда в их отношениях нет третьего.

— Это значит, что, если я перестану находиться между родителями, они станут ближе друг другу, — сделала вывод Люся.

Когда в очередной раз родители начали конфликтовать и привлекать в качестве арбитра дочь, она сказала: «Я не могу и не хочу определять кто прав, кто виноват. Вы — мои родители, я люблю вас обоих».

По мере изменения поведения девочки, стали очевидны изменения и в её семье. Сократилась количество конфликтов, родители стали спокойнее и доброжелательнее, стали больше уделять внимание друг другу. Девочка оказалась той самой «мышкой», без которой невозможно выдернуть сказочную репку.

Взросление ребёнка и его постепенное отделение от семьи — сложный период для родителей. Иногда тут необходима помощь психолога. Изменения в поведении подростка, возникающие в процессе терапии, влияют на всю семью, помогают родителям открыть что-то новое в себе, в своих супружеских отношениях и перестроить отношения с подросшим ребёнком.