Что делать, если я сорвался на ребёнка

Вопрос от читателя: чем себе помочь (без психолога пока), когда срываешься на ребёнка? Я не хочу срываться, но не получается, очень трудно. Так понимаю, что важно с собой работать, и уже поняла, что просто сдерживать себя силой воли не работает.

Тема, так уж тема. Хорошая. Ок, раз без психолога, то основное: не гробить себя за то, что произошло. Самобичевание лишит вас сил, и от вас к вашему ребёнку на тонком уровне приплывёт ещё больше трудного, чем было до.

Вообще гуманное отношение к ребёнку обеспечивается гуманным отношением к себе: всё, что вы осудили и обругали в себе, отстегнётся от вас и будет распределено ребёнку на баланс. Ребёнка жалко, потому — бережём себя. Как с пресловутой маской в самолёте, сначала себе, чтоб было, кому спасать ребёнка.

Правило «детей бить нельзя ни в какой ситуации» для меня неоспоримо. Но знание и уважение этого правила, увы, не служит профилактике срывов.

Множество случаев живых делает важным уметь помочь себе, даже если вы сорвались. Вы правы, сдерживать себя волевым усилием работает до поры, пока внутреннее пространство в нас не переполнено. Потом затопит. Бессмысленно говорить себе — «так не делай, это плохо». Гораздо вернее ориентироваться на действительность — «я срываюсь и хочу перестать».

Если вы способны отследить «щас рванёт» — отлично. Пойдёт легче. Если уже рвануло, в целом всё то же, но будет подольше, и п.3 будет сложнее освоить. Ну начнём, помолясь.

Это то, что я практикую с клиентами и для себя.

1. Хорошо иметь ОЗ («отвлекающий запас»), когда деть маленький. Когда /если вас накроет, вам нужно обеспечить себе возможность отлучиться физически. Предварительно убедившись, что деть в безопасности. Вот ОЗ тут и пригодится. Сюда идёт всё, что реально занимает ребёнка. Не то, что полезно. Не то, что хорошо. А то, куда он реально залипнет с гарантией на 10–15 минут минимум. В идеале — вы дома не одни, и есть кому перепоручить детку, но мы не идеалисты. Если деть грудной, сложим его в кроватку, убрав всё, во что можно уткнуться лицом, что можно намотать на шею, руки/ноги или надеть на голову, чем можно травмироваться. От старших деток тупо сгребаем в мешок (и уносим с собой) всё острое, ядовитое, затягивающееся и потенциально душащее, отодвигаем стулья от окна. Всё быстро, ураганно — мы спешим спасаться.
2. В зависимости от реальной возможности ищем… И!.. Делаем себе облегчение.

Почему срывает время от времени любых самых любящих, осознанных и вообще безумно прекрасных родителей? Потому что суть детского энергоустройства — принять из энергопотока старшего тяжёлое и обнародовать это. То есть, если вы свалились в монстра из мамы, значит, на глубоко подсознательном уровне ваш ребёнок «притаранил» вам кусок вашего невыносимого, и он застрял. В вас. Многие это прекрасно описывают через телесные ощущения: я был как робот-убийца, готов крушить мебель, хватать и дёргать малыша, орать — и делал это в той или иной мере. Но. Внутри меня словно всё стало камнем. Вот это — то, как мы встречаемся с «неберущимся» материалом.

Мы его вытеснили, так как не могли «это» никак прожить и завершить в душе. Оно сплыло вниз по течению к ребёнку. Он «взял» и вертит взятое в своём энергетическом теле, как вертел бы новую игрушку. На тонком полевом уровне мы это обязательно ощутим, но вряд ли поймём и осознаем, что это вообще за хня. Наше подсознание впадает в шок, тело начинает малоконтролируемо отражать беду в слепую, «прибивая» опасное. Оно у ребёнка — прибиваем, выходит вместе с ним.

В процессе вы это вряд ли вспомните, потому прочтите ещё раз потом: вы. Не. Монстр. У вас есть связь с ребёнком — именно поэтому вы опознали то, что он взял, и ваша душа в шоке закаменела.

И к облегчению. Нам нужно создать движение. В идеале — «просто» идти пешком. Подольше. Не пытаясь обдумать, осознать. Просто шевелим ногами. Когда совсем швах свободе передвигаться, идём в ванную. Включаем воду в раковине, примерно соответствующей по температуре вашей температуре тела, и тупо подставляем ладони. Пусть струя льётся на ваши руки и уходит. Вы смотрите на её движение. Постепенно увеличиваем температуру воды до приятно-согревающей. Экономить воду не время.

Единственное важное, что хорошо бы тут себе сказать — это внутренне посмотреть на своё замирание, констатировать: «В меня попало то, что застряло. Вот оно, и я не знаю, что это. И мне плохо».

Очень хорошо, если вы имеете опыт странных ресурсных разговоров. «Тумбочка, вот, что со мной случилось (представляя, что то, что в вас попало и застряло, ясно видно без любых подробных пояснений каждому, кто рядом). Вода, вот, что со мной случилось. Кухонное полотенце, вот — видишь? Это во мне застряло».

Отлично, если вам стало больно. Вообще супер, если вы заплакали. Значит, шок отпускает вас. Дальше — всё, что угодно, пока не ощутите, что ваше окаменение стало чуть меньше.

3. Тут тонко: после шока нас настигают чувство вины и самоосуждение. Вам покажется, что вернуться из монстра в маму/папу просто невозможно без моста, слишком глубока пропасть. И… Мост вы автоматически попытаетесь строить из чувства вины. «Прости меня, я сорвалась, мне жаль, я никогда больше…»

Не надо! Так строить мост. Вам и, правда, полегчает, потому что при ваших извинениях вашему ребёнку придётся принять на баланс ваши переживания. Это бомба, и рано или поздно она его душу разворотит основательно.

Что поможет? Сложный акт забирания себя из того, в чём вы оказались. Представьте, что вы нашли себя в совершенно ужасном, опустившемся и неприглядном виде в луже чего угодно — и всё равно наклоняетесь, подбираете себя, обнимаете и жалеете. Потому что вы не виноваты в том, что вам оказалось не по силам что-то. Но и ребёнок не виноват. А вот ответственность за случившееся вы несёте всё равно, вы один — без ребёнка.

4. Вот когда вина хоть чуть устаканилась, можно возвращаться. Вообще все эти пункты занимают минут 10–15, то есть три серии «Смешариков» для ребёнка. И теперь вам предстоит прийти к нему снова мамой, но… Уже другой. Мы не становимся прежними сразу после срывов, иногда вообще больше не становимся прежними. Ещё какое-то время наша душа после шока — не эластичная и хрупкая, и это хорошо бы учитывать. Не заставлять себя улыбаться, не бросаться веселить ребёнка и быть ласковой в тройном размере, а делать строго необходимый минимум. Разрешить себе быть печальным, подавленным, скованным. Потом до нескольких дней может «дотаивать» тело: через головную и душевную боль, в основном.

И ещё важное: люди, много раз законсервировавшие (а не прожившие) шок в теле и душе, энергетически не способны вместить большой разброс действительности. Они скажут, что оправдания нет, а все, кто пытается найти выход и срывается — недостойны жить. И будут неправы, «просто» их способ защитить себя от взрыва накопленного ужаса и шока — убивать окружающих, в которых они видят своих мучителей.

Вы в их личной беде обычно не виноваты, но они этого не увидят.

Оправдания может и нет. А ответственность есть. И она прежде всего в том, чтобы любить себя и не бросать даже тогда, когда вам нет оправдания. Тогда ваш ребёнок получит через вас доступ к «любить себя», вместо «ненавидеть и презирать себя». И что раз даже страшные свои ошибки вы способны выдержать, то и ему сможете помочь, когда он ошибётся.